- Вы еще больше
удивитесь, когда узнаете, что четкого сценария не
было. Например, я до последнего не знала, от кого
моя Соколова сына родила. Или на натурной съемке
говорят: «Вы садитесь в карету и едете к генералу
Шестакову». Спрашиваю: «А зачем я к нему еду? Как я
должна себя вести? Я должна быть грустная, веселая?»
Ответ предельно лаконичен: «Не знаем». Вот и
попробуй вырулить в такой ситуации. Или еще пример.
В фильме есть сцена, когда Штольц выводит меня,
убитую горем, к фонтану, я в отчаянии - моего сына
сослали на каторгу. Но изначально мы этот эпизод
снимали совершенно по-другому поводу: Соколова
изнасилована своим фиктивным мужем, она унижена,
поэтому и бредет в полуобморочном состоянии. За
полгода планы сценаристов изменились, и они
пристроили эту сцену у фонтана к истории с сыном.
Хорошо, что срослось, но, если бы я заранее знала,
что речь пойдет о страдающей матери, я бы сыграла
иначе.
- Это ведь,
кажется, первая ваша кинороль, когда вы играете не
стерву, не убийцу, не женщину легкого поведения?
- Да, вы знаете, я
иногда впадаю в отчаяние: «Ну почему никто не
предлагает мне играть белых и пушистых?» Однажды,
когда мне дали почитать сценарий, где мне была
отведена роль злобной стервы, которая спит то с
одним, то с другим, а придя в больницу к своему
мужу, разбившемуся в автокатастрофе, говорит: «Ну
что, лежишь как бревно? Да лучше б ты умер», я не
выдержала и спросила сценаристов: «Мальчики, кто вас
рожал? Кто воспитывал? Где вы видели таких женщин?
Ну что ж у вас все как в комиксах – вот хороший
герой, а вот плохой? Жизнь ведь намного сложнее и
разнообразнее» ...