- Вы еще больше удивитесь, когда узнаете, что четкого сценария не было. Например, я до последнего не знала, от кого моя Соколова сына родила. Или на натурной съемке говорят: «Вы садитесь в карету и едете к генералу Шестакову». Спрашиваю: «А зачем я к нему еду? Как я должна себя вести? Я должна быть грустная, веселая?» Ответ предельно лаконичен: «Не знаем». Вот и попробуй вырулить в такой ситуации. Или еще пример. В фильме есть сцена, когда Штольц выводит меня, убитую горем, к фонтану, я в отчаянии - моего сына сослали на каторгу. Но изначально мы этот эпизод снимали совершенно по-другому поводу: Соколова изнасилована своим фиктивным мужем, она унижена, поэтому и бредет в полуобморочном состоянии. За полгода планы сценаристов изменились, и они пристроили эту сцену у фонтана к истории с сыном. Хорошо, что срослось, но, если бы я заранее знала, что речь пойдет о страдающей матери, я бы сыграла иначе.

- Это ведь, кажется, первая ваша кинороль, когда вы играете не стерву, не убийцу, не женщину легкого поведения?

- Да, вы знаете, я иногда впадаю в отчаяние: «Ну почему никто не предлагает мне играть белых и пушистых?» Однажды, когда мне дали почитать сценарий, где мне была отведена роль злобной стервы, которая спит то с одним, то с другим, а придя в больницу к своему мужу, разбившемуся в автокатастрофе, говорит: «Ну что, лежишь как бревно? Да лучше б ты умер», я не выдержала и спросила сценаристов: «Мальчики, кто вас рожал? Кто воспитывал? Где вы видели таких женщин? Ну что ж у вас все как в комиксах – вот хороший герой, а вот плохой? Жизнь ведь намного сложнее и разнообразнее» ...